— Даже не представляю.

— Этого не должно случиться, тогда мы потеряем все.

— Ну, допустим не все, — хмыкнул вновь Панкратов, — но большую часть, это уж точно.

В дверь негромко постучали.

— Кто там? — зло крикнул Сиваков.

— Приехал Курт, можно его сюда? — спросил охранник, пряча зажженную сигарету в кулак.

— Давай, пусть поднимается. И не бойся ты его, Илья Данилович, он нас должен бояться, — сказал Панкратов, — он кто? Всего лишь исполнитель. Деньги-то у нас, наркотики у нас. Так что его не бойся.

— Да я его особо и не боюсь.

— Как только он разберется в Казахстане, тогда мы разберемся с ним.

Курт был мрачен. Он, насупив брови под черной косой челкой, вошел в кабинет и осмотрелся по сторонам.

— Проходи и не стесняйся.

Мужчины пожали друг другу руки. Панкратов сделал это движение даже чуть более подобострастно, чем следовало. Хотя и говорил Сивакову, что бояться Курта не стоит.

Курт стоял посреди ковра, глядя то на Сивакова, то на Панкратова, ожидая, что те скажут.

— Вот что тебе придется сделать, — начал Панкратов. — В Москве ты наследил, шуму очень много, стольких людей положили, что пальцев у нас всех не хватит.

— Почему не хватит, — Курт подошел ко второму глубокому кожаному креслу и уселся.

Из-за пояса брючного ремня торчала массивная рукоятка пистолета.

— Вот ты ходишь открыто с оружием, а если нарвешься?

— Курт не Нарвется, он осторожен, — в третьем лице сказал о себе бандит.

— Хорошо, если так, — Сиваков прошелся рядом с гостем, — тебе придется полететь в Казахстан. И полетишь ты завтра утром до Алма-Аты, там тебя встретят. Оружие с собой, естественно, не бери. Все, что нужно, тебе там дадут.

— Какого хрена, — сказал Курт, — мне тянуться в Казахстан?

— Сейчас ты все поймешь. Там среди наших есть одна сука, шестерка, — заговорил Панкратов, — он скорее всего связан с региональным управлением по борьбе с незаконным оборотом наркотиков и оповещает, когда пойдет груз. Большего он не знает, но время ему известно, ни разу не ошибся.

— Да? — удивился Курт.

— Да, — ответил Панкратов, — Илья Данилович, ты ему все объяснишь.

— Наших там не так уж много. А тех, кто знает о перемещении груза, вообще, единицы. Так что думаю, ты сможешь вычислить.

— И что с ним сделать? — спросил Курт и улыбнулся, показывая немного сточенные острые зубы.

— — Что с ним делать? А это на твое усмотрение.

Что захочешь, то и делай. Но главное, чтобы он был мертвым. Я к чему тебе все это рассказываю, — Панкратов встал с кресла, взял сигару и откусил кончик, хотя рядом лежал специальный ножик, сплюнул прямо под ноги, — дело очень серьезное, Курт, ты уж извини," что; я тебя так называю.

— Мне все равно как меня называют.

— Так вот через неделю, может быть, через две, мы перевезем оттуда самую большую партию. Все можем заработать большие деньги. И нам не хочется, чтобы ФСБ — все эти борцы с наркоманами узнали и перехватили груз. Надеюсь, не надо объяснять сколько мы потеряем в случае провала.

— Много, — сказал Курт и интонация была вполне красноречивой вопросительной и восклицательной одновременно.

— Да, очень много.., не получим денег и еще свои придется отдавать. Пожалуйста, там будь поосторожнее. Сильно не следи. Как вычислишь, сразу убери.

— А если ошибусь? — задал вопрос Курт.

— Вот это исключено. Тебе деньги платят, чтобы ты не ошибался, — очень строго сказал Панкратов. — На этот раз можешь взять с собой одного человека из своих. Илья Данилович тебя свяжет с нашими, с теми, кто надежен.

,:

— Так куда я должен буду прилететь, в саму Алма-Ату?

— Да, в Алма-Ату, а оттуда на машине, документы все сделают. Поедешь в Джезказган, это недалеко от Байконура, там будь поосторожнее — там полно ФСБэшников, ГРУшников — вообще, будь там осторожен.

— Понял, — сказал Курт.

— Документы и все остальное люди Ильи Даниловича тебе выдадут и проконсультируют. Так что в добрый путь, Курт. Связь держи с нами. Когда вернешься, сможешь отдохнуть недельку-другую до прихода груза. Никому ничего не объясняй.

— Понял, — махнул рукой Курт и щелкнул пальцами, — а коньяка мне нальете?

— Как же, как же, налью, — сказал Сиваков и взял бутылку, чистую рюмку и принялся лить.

Курт молчал, пока коньяк не заполнил рюмку до половины.

— Столько много? Ты же за рулем?

— Меня повезут, я могу выпить.

Панкратов выпустил кольцо голубоватого дыма.

— Ну, я поехал, — не прощаясь Иван Антонович, покинул кабинет Сивакова.

Сразу три машины выехали из ворот и помчались в сторону Москвы. Впереди шла BMW, в середине «мерседес», а сзади джип. И во всех машинах была охрана.

Панкратов был очень осторожен и понимал, что сейчас не время бравировать и быть смелым. Ведь после того, что они сделали со своими конкурентами руками Курта, желающих поквитаться с ним предостаточно. А рисковать попусту он не любил.

— Я уезжаю, — сказал Курт, — а твоя жена завтра будет здесь.

— Хорошо, — Сиваков поднял рюмку, в которой было чуть-чуть коньяка и допил — Дерьмовый коньяк, — сказал Курт, — и вообще, я коньяк не люблю.

— Самый лучший какой бывает, пятьсот долларов бутылка.

— Мне не важно, сколько он стоит, он просто невкусный передержанный.

Сиваков удивился подобному замечанию, исходившему от бандита.

Всю дорогу в самолете от Москвы до Алма-Аты Курт дремал, и лишь когда самолет пошел на посадку, Федор тронул его за плечо.

— Курт.

— Что такое? — резко открыв глаза, спросил тот.

— Шеф, на посадку идем.

— Ну и что из того?

— Как что? Прилетели, пора браться за работу.

Прямо в аэропорту Курта и Федора встретили люди Панкратова. К Курту они отнеслись с почтением, понимая, что его прислал сюда Панкратов не просто так. Курт был немногословен, ему дали все, что он попросил машину, помощника и оружие, а также документы.

«Уазик» с военными номерами, за рулем которого сидел Курт, быстро мчался по степи. Солнце стояло высоко, степь выглядела абсолютно безлюдной.

— И куда мы? — спросил Курт у широкоплечего мужчины.

Тот крякнул, вытащил изо рта сигарету.

— Здесь километров десять еще по степи будет брошенный элеватор. Думаю, это то, что нужно.

— Там никого нет? — спросил Курт.

— Конечно, никого, — сказал мужчина и потер небритую щеку.

— Правда, бывают пастухи, но редко Боятся они ходить на этот элеватор, он считается у них проклятым. Но когда буря, метель, то они там прячутся. Вообще, от всех населенных пунктов и селений этот элеватор находится в стороне. Его построили давно, когда начинали целину А потом забросили.

— Почему забросили? — поинтересовался Курт, словно это имело какое-то значение.

— Да, по той простой причине, что сделано было все наспех, отрапортовали о сдаче элеватора, он проработал один сезон, а потом начал разваливаться То ли цемент поворовали, то ли еще что. А может, конструкцию не рассчитали — здесь же летом жарко, а зимой холодно, вот бетон и начал рассыпаться. Да и железо тоже. Сейчас сплошные дырки и руины. Зерна там нет, торчит в степи как замок Тут много таких элеваторов, — тоном знатока говорил местный мужик уже около трех лет работавший на Панкратова.

Он не знал лично ни Панкратова, ни Сивакова, но ему хорошо платили, привозя деньги из Москвы.

А может быть, он даже и не знал, откуда привозят, дают и все. По меркам Казахстана деньги были огромные, и мужчина старался. Иногда приходилось заниматься разборками, отстреливать конкурентов. Но это была его работа, именно за нее он получал деньги.

Вот сейчас ему приказали быть все время с Куртом, с этим странным мужиком, судя по всему опытным и видавшим виды.

На заднем сиденье «уазика» покачивалось тело, время от времени из-под мешка, который был натянут пленнику на голову и завязан на животе, доносились стоны и хрипы.